Марина Рис: По нашим результатам будут судить о том, что могут сделать волонтеры в ПНИ

В блоге даниловцев на портале «Сноб» опубликован новый текст «Вы ни в чем не виноваты, Настасья Филипповна…»


Марина Рис — координатор волонтерской группы Добровольческого движения «Даниловцы» в психоневрологическом интернате № 30, директор Благотворительного фонда «Просто люди», юрист.

С 2004 года помогала заключённым, онкобольным, людям с муковисцидозом, детям с ДЦП. Работать с психически больными людьми решила после того, как сама пережила тяжелую депрессию. Избавившись от болезни, Марина захотела помочь тем, кому повезло меньше, кто еще страдает. Марина попыталась найти некоммерческие организации, которые занимаются психически больными людьми, и выяснила, что это направление, мягко говоря, вопиюще не развито.

В России больных до сих пор лечат дешевыми нейролептиками старого поколения со страшными побочными эффектами. Критически недостаточно бесплатной психотерапии. Нет поддержки родственников, системы их психообразования. Многие психиатрические больницы и  психоневрологические интернаты напоминают тюрьмы. В стране почти нет центров дневного пребывания и системы социальной поддержки на дому, которые могли бы стать альтернативой ПНИ.  Мы отстаем от остального мира лет на сто.

«Я — почти никто, но сделаю все, что в моих силах, чтобы хоть что-то изменить в этой системе», — подумала Марина. Она решила принести в психиатрические больницы и ПНИ главное, чего там особенно не хватает, — радость.

— Марина, с чего все началось?

— Началось все давно, в 2004 году. У нас в семье тогда был тяжелый период безработицы и безденежья, из которого, казалось, не было выхода. И вдруг каким-то чудом, даже не зная английского языка, я получаю должность старшего юриста в компании Ernst&Young. Мне стало понятно, что без Бога тут не обошлось, и надо как-то Его отблагодарить. Краем уха слышала, что о. Александр Мень, которого у нас в семье очень любили, незадолго до своей гибели основал фонд помощи детям РДКБ. Вот туда я  и стала перечислять определенный процент с каждой зарплаты, а также следила за историями детей. Этим на какое-то врем успокоилась.

Следующий этап наступил в 2009 году, когда я пришла в Церковь. На самой первой волне любви и благодарности  пришла в общество милосердия «Вера, Надежда, Любовь», работавшее в тюрьмах. Там волонтерили мои родители. Начала работать с их сайтом, покупала юридическую литературу для колоний и, страшно вспомнить, отслеживала все изменения, которые были внесены в УК и УПК с прошлого века. Делалось это с той целью, чтобы заключенные были в курсе новейшего законодательства.

Когда меня вконец достали эти изменения, а организация начала готовиться к закрытию, я познакомилась с замечательным  фондом «Кислород». С ними у меня связано много прекрасных фандрайзинговых проектов: благотворительных концертов, ярмарок и даже арт-аукционов. Затем я делала юридическое исследование о доступности наркотических обезболивающих средств для фондов «Вера» и «Подари Жизнь», подружилась с фондом «Добросердие», участвовала в судьбе многодетных семей и бездомных, в общем, бралась за все, с чем сталкивала судьба. Мой девиз тогда был: «каждому просящему у тебя дай». Не все всегда получалось, не на все хватало сил и умения, но я ни о чем не жалею. Это был совершенно необходимый период осознания границ своих возможностей.

«Вы — хороший человек, Марина»

Пять лет назад моя жизнь разделилась на «до» и «после»: я заболела тяжелой депрессией. Я бросила работу, благотворительность, друзей, храм и легла на диван, на котором пролежала 10 месяцев. Ну, лежала бы себе и лежала, отдыхала бы от трудов. Но нет, мой диван превратился в кровавое поле битвы с собой: «вставай, иди погуляй! почитай! порисуй! спой песню!», «ты плохо выглядишь!»  «ты сама себя до этого довела!», «ты — ничтожество!».  Так себя измучила, что становилось все хуже и хуже, несмотря на разные антидепрессанты, которые мне прописывал психиатр.

Переломным моментом стали слова одного психотерапевта: «Вы — хороший человек, Марина. Просто вам пришлось многое пережить. Вы не виноваты. Это болезнь, мы ее вылечим…» Как у Достоевского: «Вы ни в чем не виноваты, Настасья Филипповна…За вами нужно много ходить…» Впервые за эти 10 месяцев я заплакала и наконец простила себя. Депрессии пришел конец. Пару-тройку раз она еще возвращалась ненадолго, но сила ее иссякла.

Выздоровев, я опять почувствовала невероятную благодарность и потребность как-то ее выразить. Так я решила помогать тем, кто страдает от психических болезней.

Сначала мне казалось, что мой опыт преодоления болезни может кому-то пригодиться. Сейчас я так не думаю. Это был мой, уникальный путь, и никого другого я по этому пути провести не смогу. Я стараюсь не давать никаких советов. Но могу представить, что переживают люди с психическими заболеваниями, и могу глубоко и искренне сочувствовать их страданию. Я проболела 10 месяцев, а что переживают люди годами, десятилетиями – страшно представить. Сопереживая, я всегда сохраняю веру в то, что в каждом человеке есть неповрежденная болезнью часть личности, глубинное стремление к жизни, любви, свободе, развитию, что жизнь любого человека имеет смысл. Так, митрополит Антоний Сурожский часто говорил о том, что вера в человека может помочь ему поверить в себя, вернуть себе полноту человеческого достоинства, образ Божий. Это самый главный урок, которому научила меня депрессия.

Вечные непосещенцы

— Как вы помогаете людям с психическими заболеваниями? Ведь многие пациенты неизлечимы.

— Я начала с с малого: нашла психиатрическую больницу, готовую сотрудничать. Друзья в фейсбуке собрали благотворительную помощь: что-то для рисования (я очень верю в арт-терапию), швейную машинку для рукоделия, одежду, стиральную машинку для этой одежды, что-то еще…

Потом ко мне присоединились другие волонтеры. Несколько храмов и друзей поддержали пожертвованиями, и мы стали навещать «непосещенцев» – так в психиатрических больницах называют тех пациентов, которых никто не навещает. Они лежат месяцами – без зубной пасты и щетки, без каких-то других предметов первой необходимости, без своих продуктов. И это не какие-то единичные случаи – минимум 10% от общего числа пациентов оказываются оставленными всеми, даже самыми близкими. Такая вот беда.

Итак, мы стали к приходить к этим одиноким людям, приносить небольшие подарки. Сначала побывали в одной больнице, потом в другой. Однажды засомневалась: что значит наш маленький пакетик с шампунем и зефиром? Мы же не успеваем пообщаться, узнать человека… И тут мне рассказали, как один бездомный был так потрясен подарком, что весь день ходил в обнимку с нашим шампунем, ни за что не хотел отдавать. После этого все мои вопросы разрешились. Мы никогда не знаем, как отзовется наш маленький подарок, что он отогреет в человеке.

Когда впервые туда попала, мне потребовалась помощь психолога

В психиатрических больницах самое тяжелое – это зомбированное состояние пациентов, пустые, мертвые глаза, деревянные движения. Так действуют большие дозы дешевых нейролептиков прошлого поколения. Возможно, это и неизбежные последствия после купировании острого приступа. Почему-то все люди ходят в жутких больничных халатах и пижамах, хотя законом о психиатрической помощи предусмотрено право пользоваться своей одеждой. Никому нельзя пользоваться телефоном, планшетом, хотя и это разрешено законом. Туалеты – без кабинок, ну, как так можно не уважать интимной сферы человека?  И запах, тяжелый больничный запах.

Но, как бы там ни было, больница  — это всего лишь больница, из которой человек не сегодня-завтра выпишется. А есть места, где человек с психическим расстройством проводит всю жизнь – ПНИ.  Когда я впервые туда попала, мне потребовалась помощь психологов, чтобы справиться с чувством безнадежности. Я не могла понять и принять то, что человек, который не совершил никакого преступления, может всю жизнь провести в этой благоустроенной тюрьме, в общих «палатах» с 3-5 кв. метрами личного пространства, без семьи, под присмотром персонала… И все же я решила попробовать: пусть для нескольких людей, пусть на два часа в неделю, пусть не решая всех проблем, но сделать жизнь в ПНИ более радостной, осмысленной.

Мы делаем ПНИ более открытыми

В ПНИ № 11 мы пришли по рекомендации сотрудников больницы. Сначала нам доверили общение с небольшой группой молодых людей из одного произвольно выбранного отделения. Было совершенно непонятно: чем мы будем заниматься, о чем говорить, где взять примеры волонтерской помощи таким людям, методики? Ничего же нет! Но постепенно мы сами стали придумывать какие-то игры, творческие занятия, темы для общения, мастер-классы, праздники. На занятия стало приходить все больше и больше ребят, сейчас у нас уже не хватает места для всех желающих. Но дело тут не в количестве. Главное, чтобы каждая наша встреча стала событием. Поэтому мы все время ищем что-то новое, каждое занятие продумываем, прорабатываем и…получается! Колоссальная энергия идет, просто ни с чем не сравнимая.  И мне кажется, в итоге у нас получилась отличная волонтерская программа, которую можно масштабировать. Так возникла идея создания новой группы «Даниловцев» в ПНИ №30.

Мне очень хочется, чтобы наши волонтеры проходили обучение навыкам арт-терапии, музыкальной терапии, танцевально-двигательной терапии, сценического мастерства, чтобы потом использовать их на занятиях. У психологов есть масса интересных и мягких терапевтических методик, которые доступны непрофессионалам, лишь бы только они нас подучили немного.  И еще я мечтаю создавать центры дневного пребывания для людей с психическими расстройствами, чтобы человек мог прийти в безопасное, уютное место и со смыслом провести там свой день, чтобы члены его семьи получали возможность работать и отдыхать, чтобы не было нужды отдавать своих родных в ПНИ. Для финансирования этих программ мы с тремя моими друзьями-единомышленниками создаем благотворительный фонд «Просто люди».

Маски там не работают

— Почему был выбран именно 30-й ПНИ? 

— В качестве площадки для новой группы «Даниловцев» мы выбрали ПНИ №30, потому что в этом интернате реализуется пилотный проект Департамента труда и соцзащиты населения Москвы по реформе системы ПНИ. При департаменте создана рабочая группа, куда входят представители НКО, правозащитники, психиатры, которые ищут пути решения сложившихся в интернатах проблем и готовят эту систему к реформе, в идеале – расселению всех проживающих в квартиры с социальным сопровождением, как это было сделано в Европе. И наши волонтеры так или иначе будут участвовать в этой реформе, самим своим присутствием делая систему более открытой, прозрачной, человечной. Это очень ответственная задача: по нашим результатам будут судить о том, что могут или не могут сделать волонтеры в ПНИ. Мы будем очень стараться.

— Почему стоит идти волонтером в эту группу?

— Это какое-то уникальное место. С одной стороны, там нечеловеческая концентрация горя не квадратный метр: предательство родных, потеря положения в мире, проявления психической болезни, ограничение движения, потеря памяти, подавление эмоций, тюремные условия, скука и рутина – вот все это вместе на относительно небольшой территории. А с другой стороны – сколько прекрасного. Какая радость, как глаза зажигаются, какое терпение, мужество, развитие, творчество. Мы столько любви получаем в ответ на ту малость, которую отдаем. И мы сами меняемся, становимся настоящими, подлинными, ведь маски там не работают: ты либо то, что ты есть, либо тебя просто не замечают.

— Какими основными чертами должен обладать потенциальный волонтер? 

— Мне кажется, у волонтера должен быть какой-то свой жизненный опыт, потому что ему предстоит встретиться со взрослыми людьми с непростой, даже трагической судьбой. Поэтому мы установили условный возрастной ценз — от 25 лет. В остальном же мне бы хотелось, чтобы в группе были самые разные люди: интроверты и экстраверты, гуманитарии и технари, весёлые и задумчивые и тд. Чтобы группа была живая, настоящая, чтобы она напоминала реальный мир, а не кабинет психотерапевта. Поэтому ждём всех!

— С какими трудностями сталкивались на практике? От чего хотелось бы предостеречь? 

— Бывает так, что волонтеры поначалу боятся: слишком сильно предубеждение, что люди с психическими расстройствами агрессивны и социально опасны. И никакие аргументы о том, что в интернате не опаснее, чем в метро, не работают. Страх проходит, когда волонтер ближе знакомится с подопечными и интуитивно понимает, что они доброжелательны и не опасны. Для этого просто нужно немного времени.

Иногда накрывает очень сильное сострадание к подопечным вместе с чувством собственного бессилия: что мы можем сделать для них? Приносят ли наши занятия какой-то результат? Здесь очень важно переориентироваться с результата на процесс и собственные ощущения. Если мы весело и интересно провели два часа в неделю — в том, что мы делаем, есть смысл.

А изменения в поведении и мироощущении наших подопечных мы тоже будем наблюдать, только нужно терпение. У кого-то изменения наступят через два-три занятия, у кого-то — через год. А у кого-то мы их вовсе не заметим, но это не значит, что их нет! Я верю, что каждая наша встреча что-то меняет в каждом из нас.

Ещё бывает, что подопечные начинают манипулировать волонтером, очень настойчиво требуя ласки, внимания, подарков. Нужно понять, что это следствие колоссального дефицита любви, от которого страдают люди в интернате.  Но мы не обязаны его восполнить, мы ничего никому не должны. И мы способны поделиться только  тем, что у нас есть. Поэтому не надо укорять себя в том, что в нас недостаточно любви и сострадания. Все идёт так, как надо.

Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Надо развить в себе способность каждого человека увидеть, услышать и, кроме того, признать, что он имеет право на существование».

Вот эти уникальные качества развивают в нас наши подопечные: мы меняемся, делаемся более внимательными, более заинтересованными, становимся способными отложить в сторону свои суждения и предубеждения о том, каким должен быть человек, и благодаря этому увидеть в нем образ Божий.

Текст Марины Рис и Анны Рымаренко

Добровольческое движение «Даниловцы» остро нуждается в волонтерах!

Мы приглашаем всех желающих (от 25 до 40 лет) в нашу новую группу: Психоневрологический интернат №30. Помните: мы сами способны изменять окружающую действительность в лучшую сторону!

Волонтеры также нужны в следующие группы:

  1. Группу переписки с заключенными  (Возраст волонтеров в этой группе не имеет значения).
  2. Психиатрическую больницу №6
  3. Наркодиспансер
  4. НИИ нейрохирургии им.Бурденко 

Всех желающих мы научим делать добро профессионально!

Обучение в Школе социального волонтерства проводится на бесплатной основе, так как при реализации программ 2016-2017 года используются средства президентских грантов, полученные на основании конкурса, проведенного Благотворительным фондом «ПОКРОВ».

Стать волонтером и помочь Добровольческому движению «Даниловцы» может каждый, имеющий хотя бы искру желания делать добро и менять окружающий мир в лучшую сторону.

Быстрое пожертвование по QR коду

Введите ваш e-mail и сумму пожертвования и нажмите на красный баннер:

Наш сайт с целью персонализации сервисов и повышения удобства пользования сайтом использует файлы cookie. Продолжая просматривать сайт, вы соглашаетесь с данными условиями. В случае несогласия, Вы можете отключить использование файлов cookie в настройках браузера. Подробнее

Обратная связь

Оставьте обращение, и мы ответим вам в течение одного рабочего дня

* обязательные поля

Нажимая кнопку «Отправить», вы подтверждаете своё согласие на обработку персональных данных